ИВАНКИНО ДЕТСТВО

Маленькая сибирская деревня. Пятьдесят шесть дворов. Две улицы, Центральная и Партийная... Ну кто еще пять лет назад мог представить, что этот более чем скромный населенный пункт прославится на всю страну? А главное – чем… Разве кому-то могло прийти в голову, что в Иванкино произойдет настоящий «демографический взрыв» и число детей за последние семь лет здесь увеличится вдвое? А ведь так и случилось. Но останавливаться на этом иванкинцы, похоже, не собираются.

Урок демографии

– Ну вот, сейчас вы опять начнете спрашивать, как и почему все это произошло, – Людмила Заварзина, завуч иванкинской школы, уже заранее смирилась с неизбежным. – Нас все про это спрашивают. А мы не знаем почему. Просто – так сложилось…

Иванкино – село, каких в России тысячи. И проблемы у него самые обычные. Главная из них – как выжить? Еще лет семь назад людей в селе становилось все меньше, а проблем все больше. Поэтому директор местной школы Николай Васильевич Хоменко сидел у себя в кабинете и решал нехитрую математическую задачку: если в школе двадцать учеников, а в следующем сентябре станет на два меньше, а еще через год в первый класс вообще никто не придет, то через сколько лет закроют школу?

Директорские опасения были понятны: в ближайшей округе уже закрылись Михайловская, Беркутовская, Озерская школы. Причина одна: некого стало учить. Дамоклов меч «оптимизации» навис и над Иванкино. Между тем школа здесь – единственное «градообразующее» предприятие. Бывший совхоз-миллионер обанкротился, работы нет, денег нет, молодежь уезжает. Если еще и школу закроют – что будет с селом?

Но у жизни своя математика. И так совпало, что как раз в то время, когда директор делал свои неутешительные расчеты, две жительницы села Иванкино, школьный завуч Людмила Заварзина и школьный повар Любовь Филиппова, решили взять из детдома приемных детей. Решали каждая для себя, не сговариваясь, а в город за ребятишками поехали вместе. И привезли – одна Юру Яцутко, другая – Володю Останина. Так в Иванкино появились два новых жителя, а в местной школе два первоклассника.

Говорят, что дурной пример заразителен. Видать, это у кого как… В Иванкино все наоборот: две женщины, вернувшись из Новосибирска, словно занесли в село некую неизвестную науке «бациллу», и в считанные месяцы село охватила «эпидемия родительства». Сегодня здесь в каждой пятой семье живут приемные дети. Где один, где два, а где и больше. В школе из тридцати учеников почти половина – бывшие детдомовцы. И среди них – пятиклассник Сережа, приемный сын директора.

– Так может быть, основной мотив и был – спасти школу? – пытаюсь я докопаться до сути иванкинского феномена.

– Ну… В общем, была у меня такая мысль, – признается Хоменко. – А иначе, думаю, школе совсем кранты.

– Не знаю, может, у тебя и были такие мысли, а у меня ничего подобного! – не соглашается с мужем Алла Хоменко, тоже учитель, только математики. – И вообще, когда это все начиналось, никто из нас про школу даже не думал.

– Ну да, – легко уступает жене директор. – Вначале, конечно, никто не думал. Все само собой случилось.

Семеро по лавкам

На вопрос «Кем работаете?» Юрий Заварзин не без юмора отвечает: «Воспитателем». Хотя по первой профессии он машинист тепловоза, а вообще – кем только не был. Благо руки растут из нужного места – какую работу ни дай, любую сладят. Вот только работы в последние годы уже никакой не стало. Но Юре скучать не приходится, дома – семеро по лавкам. Причем семеро – в буквальном смысле, без преувеличений.

Семья Заварзиных взяла семь приемных детей. Есть у них и родные – Андрей и Дима. Но они уже давно студенты. Учатся в Новосибирске, приезжают в село только на каникулы.

– У нас дома всегда было полно мальчишек. Чуть не вся школа собиралась – бегали, играли, шумели, – рассказывает Людмила Заварзина. – И однажды мы подумали: вот вырастут наши сыновья, уедут от нас и останемся мы одни в этом большом пустом доме…

Перспектива одиночества чету Заварзиных напугала. Ведь они и сами выросли в многодетных семьях, поэтому привыкли, что в нормальном доме пусто и тихо не бывает. Но была и другая веская причина подумать о приемном ребенке…

– Вообще-то, нам очень хотелось дочку – парни-то уже есть, – продолжает Люда. – Поехала я, значит, в детдом за девочкой, а привезла… Юру. Только зашла в группу, присела, чтобы осмотреться, а он сразу влез ко мне на колени, обхватил за шею… И все это молча, ни словечка за весь вечер не сказал, только слушал. А я рассказывала ему, какой у нас дом, какая семья…

Взяв Юру, Заварзины решили, что теперь-то уж точно будут ждать девочку. Но однажды им позвонили из органов опеки – знаете, тут три пацана, три брата, Андрюше, самому маленькому, всего полтора года, не хочется их разлучать, может, возьмете? И Заварзины взяли. Так сыновей, родных и приемных, стало у них уже шестеро. А они все хотели дочку…

– Один человек сказал: «Вы безбашенные», – улыбается Людмила. – Да нет, мы не безбашенные, мы понимали, на что идем. Конечно, с мальчишками нам тоже пришлось нелегко – парни есть парни. Но когда у нас появились вот эти три разбойницы, только тут мы и поняли, почем фунт родительского лиха!

«Разбойницы» – это Кристина, Мария и Александра.

Младшей сестре полтора года, старшей нет еще и четырех. Видимо, Заварзины так хотели девочку, что их желания были исполнены «с перевыполнением».

– Конечно, отцу с ними больше достается, – Людмила с веселым сочувствием смотрит на мужа. – Я с утра в школе, возвращаюсь не раньше трех. Только войду, Юра сразу из дома выскакивает – отдышаться. Хоть немного расслабиться. Ведь этих непосед ни на минуту нельзя оставить без присмотра – тут же набедокурят. Мы так решили: пусть они, пока маленькие, все что могут сломают, все что могут порвут и разрисуют. Подрастут – тогда уж и ремонт сделаем.

Заварзины говорят, что никогда не называют своих детей «родными» или «приемными». Даже про себя. Для них есть только «старшие», которые учатся в Новосибирске, и «младшие». И по-другому в настоящей семье никак нельзя.

– А если кто-то из детей надолго уезжает – вот как Толя, когда попал в больницу со сломанной рукой, – уже нам чего-то не хватает, уже мы чувствуем, что в доме у нас стало как-то… – Люда задумывается в поисках подходящего слова, – пусто, что ли…

Тот, кто вырастил хотя бы одного ребенка, знает, чего это стоит. Теперь умножьте эти заботы на семь – стирку, готовку, проверку уроков, покупки в магазинах, походы по врачам… А ведь речь идет не о городе с его удобствами, а о деревне. Только чтобы свозить свое семейство в райцентр на медосмотр, Заварзиным приходится вызывать из Каргата по крайней мере три такси. Своей машины у них нет, да если бы и была – куда втиснешь такую ораву? Разве что в автобус.

Хотя проблем с детьми хватает, надо признать, что мальчишки для родителей уже не только забота, но и подмога. Настоящие деревенские мужички растут.

– Что они умеют? – удивляется моему вопросу Заварзин-старший. – Да все то же, что и я. Вместе мы баню строили, вместе сено косили, вместе водопровод копали. Петя с Толей к технике тянутся, им бы на тракторе кататься, Юра пчел любит, на пасеке пропадает. Забор недавно ставили – так они меня даже не подпустили. Я им только подсказывал, а они мне – уйди, папка, уйди, не мешай.

– Люди говорят – вам просто повезло, достались хорошие дети, – вступает Людмила. – А откуда они знают, какие нам достались?

На этом месте наш разговор прерывается, потому что самая младшая из «разбойниц», Маша, которая все это время вертелась у отца на коленях, потихоньку сползла на пол, вытащила откуда-то веник и в припадке хозяйственности принялась мести все подряд: стол, стул и – заодно уж, чего там – тетю из Новосибирска. Тут же с криком «Мама!» в кухню врываются Саша и Кристина, каждая требует что-то свое, каждая тянет Людмилу в свою сторону.

– Вот видите, какая у нас круговерть? Сплошной адреналин, – Людмиле с трудом удается утихомирить девчонок. – Зато мы живем. Не просто существуем, а живем. Ну что бы мы без детей делали? Сидели бы целыми вечерами у телевизора да смотрели друг на друга? Тоска! Мы вот летом планируем дом расширять, веранду строить… У нас уже тесновато… А я про себя думаю: ну хорошо, сделаем веранду, кухню вместо гаража поставим, а дети вырастут, разъедутся – и для кого тогда это все?..

– Новых возьмете, – пытаюсь пошутить я. Но Людмила принимает шутку всерьез.

– Не знаю. Мы пока ничего не загадываем.

Откуда берутся дети

Семилетний Андрюша не задается вопросом, почему у мамы с папой одна фамилия, а у него другая. Подумаешь, Заварзин или Маханько, – какая разница! И вообще, он, Андрюша, упал на Землю с Луны. Такую мальчик придумал версию своего появления на этом свете. Мама с папой его не разуверяют, с Луны так с Луны. Пусть, пока маленький, верит в свою сказку, вырастет – сам все поймет.

А шестилетний Саша Бессонов вообще считает, что всех детей берут в детском доме. Как другие верят, что младенцев находят в капусте или покупают в магазине. И родители его тоже не разубеждают.

О том, что у этих ребятишек до того, как они появились в селе Иванкино, была какая-то другая жизнь, говорить здесь не принято. Ну была и была. Все эти истории, если отбросить леденящие душу подробности, друг на друга похожи. К счастью, детская память короткая, плохое забывается, хорошее остается.

Как-то в школе задали сочинение на тему «Мои самые ранние детские воспоминания». Миша Филиппенко, придя домой, спросил у своей приемной мамы: «Что же мне написать?» «Ну, давай попробуем вспомнить», – не слишком уверенно предложила она. Мальчик задумался. «Помню… было много пьяных, все кричали… потом цыгане пришли… меня собака большая укусила… я заплакал и спрятался в тумбочку…». «Стоп, – сказала мама. – Хватит, дальше не надо. Давай лучше напишем, как ты приехал в Иванкино, пришел в школу и как тебя встретили ребята». Ирина Драчева и раньше про себя ужасалась, видя глубокий шрам на ноге у приемного сына – след собачьих зубов.

Говорят, браки совершаются на небесах. Похоже, приемные семьи тоже складываются по каким-то своим, таинственным законам. Почти все мамы любят рассказывать, как узнали «своего» ребенка среди других детдомовских детей с первого взгляда, даже без фотографии.

– Это мой Ваня – вон там, в уголке.

– А ты откуда знаешь? Ты же не видела его никогда.

– А вот знаю, сердце подсказывает.

И точно, спустя минут десять будущей маме приводят «выбранного сердцем» мальчика Ваню.

Еще одно странное, но довольно частое совпадение: приемные дети каким-то удивительным, почти мистическим образом оказываются похожи на своих новых родителей. Иногда даже больше, чем родные.

– Наш младший – ну просто вылитый мы, – рассказывает Ирина Драчева про взятого два года назад Сашу. – Куда ни придем, везде удивляются. Свекровь вообще однажды сказала: «Наверное, ты его бросила когда-то, а теперь тебя совесть замучила». Нет, ну это она пошутила, конечно.

И наконец, третья интересная закономерность: все приемные семьи, за очень редким, может быть, исключением, получаются удивительно дружные. Хотя здесь-то, пожалуй, как раз никакой мистики и нет. Ведь семьи эти создают обычно счастливые и любящие друг друга люди. Создают просто от избытка тепла и любви. В доме, где любви не хватает даже на своих детей, чужого ребенка вряд ли пригреют.

Продолжение статьи читайте в выпуске "Неизвестная Сибирь" №10, «Парадоксы эры водолея».

Интересны другие статьи выпуска «Парадоксы эры водолея»?
Содержание, анонсы, подписка на номер доступны в разделе «Купить журнал»

Понравилась эта статья? Поделись с друзьями и стань поЧИТАТЕЛЕМ Сибири!