- Главная
- /
- Публикации /
- Сюжет / ШОССЕ ЭНТУЗИАСТОВ
ШОССЕ ЭНТУЗИАСТОВ
Игорь Севергин
Фотографии: Георгий Шпикалов, Владимир Решетников, Слава Степанов
Где начинается и заканчивается Сибирь — вечный вопрос. И споры об этом идут не одно столетие. Согласно «Энциклопедическому словарю» Брокгауза и Ефрона, она простирается от Уральских гор до самого Тихого океана. А еще раньше к Сибири относили даже Аляску и Алеутские острова.
Помня про ее старые границы, мы хотели на космической карте обозначить и эти «затонувшие» в пучине времен территории. Но не вышло. Оказалось, что даже со спутника прежние сибирские пространства нельзя уложить в плоский фотоснимок. Не входят, надо брать выше. Картинка получалась выгнутой, а времени на ее трансформацию уже не было, и мы отказались от территориальных притязаний.
Где же проходят границы Сибири? Мне кажется, что на этот вопрос никто и никогда не сможет ответить. Потому что Сибирь давно уже не только географическое понятие. Это одушевленное пространство — пространство плюс люди. Почему Алеутские острова перестали быть Сибирью? Лишь потому, что изменились Государственные границы России? Вряд ли. Русская Маньчжурия почти полвека существовала на территории Китая. Совершенно автономно. А исчезла только в 1945 году, когда в Харбин вошли советские войска. Часть российских харбинцев перед этим покинула Поднебесную, часть отправилась в СССР.
Где теперь искать русскую Маньчжурию? В словарях.
Так и Сибирь. Когда последний раз вычерчивали вертикаль власти, Тюменскую область, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа отодвинули к Уралу. Перестали от этого их жители быть сибиряками? Ничуть. Другое дело, если бы оттуда всех депортировали и завезли, допустим, китайцев. Тогда можно было бы ставить точку. Но до этого пока никто не додумался.
Впрочем, почему «никто не додумался»? А скандальная инициатива экономиста Мида? Он на самом пике развала России предлагал США выкупить все земли от Енисея до Владивостока и создать на них семь новых американских штатов. Идея не прошла, но не думаю, что в ближайшем будущем, когда иссякнут источники пресной воды и энергоресурсов, про нее не вспомнят.
Как постепенно выясняется, газ, нефть, лес, алмазы, золото не только сокровища Сибири, но и ее проклятие. С одной стороны, именно эти природные ресурсы позволили стране выдержать десятилетие полной хозяйственной разрухи (в иные годы только продажа газа обеспечивала ей до тридцати процентов бюджета), с другой — ценность Сибири все чаще меряют на баррели, тонны и кубометры. А тут уж не до политесов и дискуссий.
На все философские вопросы один ответ: деньги—товар—деньги.
Так где же начинается и заканчивается Сибирь?
Этапы большого пути
Всякое иностранное влияние, будь оно немецким или французским, которым, как пожаром, загорались прежде время от времени российские столицы, добравшись за тысячи верст на лошадках до Томска или Иркутска, неминуемо покрывалось сибирским куржаком и переходило на крепкий сибирский «диалект».
Валентин Распутин
Сибирь - «потусторонняя» страна. В том смысле, что начинается она по ту сторону Уральского хребта. Это ее единственная четкая граница. Географическая. На Березовой горе издавна стоял столб с надписью «Европа- Азия», за которым и простирались новые земли. А возле столба обычно останавливались этапы ссыльных, чтобы последний раз посмотреть назад и взять горсть земли. На память.
И все же для человека, по своей или чужой воле отбывающего в Сибирь, она начиналась не с уральского столба. Для англичанина, решившего отправиться в южные колонии, точкой отсчета была корабельная пристань, для русского путешественника, купца или каторжника — старая Владимирка. Дорога, с которой начинался Великий Сибирский тракт, соединявший Москву с Китаем.
Кстати, «великим» этот путь называли не зря. Межконтинентальных трасс такой протяженности в мире никогда не было и нет. Хотя, чего удивляться гигантской длине тракта, если буквально все в Сибири огромно. И территории, которые по своим масштабам превосходят иные континенты, и ресурсы, способные обеспечить нормальную жизнь минимум 400 миллионам человек (сейчас за Уралом живет всего 27 миллионов).
А вспомните про самую большую на планете Западно-Сибирскую равнину, про бескрайнюю тайгу, про величайшие реки. А Байкал, в котором сосредоточено 20 процентов мировых запасов пресной воды? Даже крупнейшее на земном шаре Васюганское болото тоже находится в Сибири. Но это так. к слову.
Несмотря на всю трансконтинентальность, реальную известность Сибирский тракт приобрел вовсе не верстовыми столбами, а звоном кандалов. В конце позапрошлого века по нему ежегодно шло на каторгу и в ссылку порядка 18 тысяч заключенных. Эта цифра лишь немного уступала числузаконопослушных граждан, добровольно следовавших тогда в Сибирь. Этапы уходили по 100—200 человек, ночевали в пересыльных тюрьмах, разбросанных по всему пути. Однако для особо опасных преступников делалось исключение — их везли на телегах или санях. Позади ехал на лошади надзиратель с ружьем.
Когда именно Сибирь стали называть «каторжным краем», точно не скажу. Но в царские времена это было явным преувеличением. Хотя бы потому, что 80 процентов русских поселенцев в Сибири составляли старообрядцы. бежавшие сюда еще со времен раскола. Они. как известно, криминальными наклонностями никак не отличались.
После отмены крепостного права и столыпинских реформ численность местного населения чуть ли не удвоилась, но опять же не за счет каторжников, а обычных крестьян. Поэтому страхи перед неведомым краем, куда отправляют одних преступников, были тогда необоснованны. «И в Сибири также солнце светит, и здесь народ живет, но гораздо лучше вашего», — писал родственникам один из беглых крепостных еще в 1826 году.
Жаль, конечно, что Сибирский тракт остался в нашей памяти не феноменальной протяженностью пути; не Великой Северной экспедицией, от правившей для изучения восточных земель более полутысячи человек; не знаменитыми ямщиками, отличавшимися настолько лихой ездой, что даже попали на картинку в букваре; и не теми подневольными людьми, которые из Петербурга в Пекин на руках принесли огромное зеркало в дар китайскому императору.,.
Жаль. Но историю не переделаешь. Когда Владимирку переименовали в шоссе Энтузиастов и на ней установили памятник Ленину, для перевозки заключенных по Транссибу уже не хватало эшелонов. Прежние страхи материализовались — Сибирь действительно превратилась в каторжный край.
Интересно, переименовывая дорогу, Владимир Ильич знал, что в переводе с греческого слово «энтузиаст» значит «имеющий Бога внутри себя»?
Побег из супермаркета
Сибирь — это Сибирь, которая имеет свое имя, лежит на своем месте, и выработала свой, ни на что другое не похожий характер. Из конца в конец и из края в край над нею витает свой дух, словно бы до сих пор не решивший, быть ему добрым или злым...
Валентин Распутин
Про Сибирь слышали все или почти все. Но слышали по-разному.
Одна старая немка рассказывала мне, что последним лозунгом фашистов, которым они пытались устрашить Германию, были слова: «Победа или Сибирь!». И они знали, что делали. Бюргеры панически боялись Сибири. Фрау Вальдхельм тоже боялась.
Но этой зимой она вышла замуж за человека, с которым познакомилась в июле 1945-го, оставила дом в Люксембурге и переехала жить в Красноярск. Что ж, выходит, иногда и лозунги сбываются...
Сибирь пугает и притягивает. Одновременно. Набор страхов стандартный: лютые холода, суровые сибирские нравы, тень ГУЛАГа, медведи на улицах. (Кстати, опасения по части хозяина тайги не так уж абсурдны: пару лет назад на окраине хакасского городка медведь задрал женщину, совершавшую утреннюю пробежку). Короче говоря, иностранцы до сих пор воспринимают Сибирь как «край дикий и неосвоенный», но богатый природными ресурсами. Недавно студент из Дании, приехавший в Новосибирск на практику, признавался, что был очень удивлен, увидев здесь компьютеры.
А чем манит Сибирь? Таинственностью, уникальной природой и запредельными возможностями. Так могли бы написать в каком-нибудь красочном туристическом буклете и, в сущности, были бы правы. Но я сформулирую иначе: в Сибирь манит тоска по настоящему. Во всяком случае, тех людей, у кого чувство настоящего еще окончательно не атрофировалось.
В мире одноразового использования любой нормальный человек чувствует, что он и сам постепенно превращается в пластиковый стаканчик. В одноразовую емкость, которая, в конце концов, не так уж важно, чем наполнена — водкой и телевизором или нефтью, пляжами и бриллиантами. Какое-то время этот дискомфорт гасится проблемами борьбы за существование. Но потом наступает момент, когда все «устаканивается» и вверх ползет кривая суицида. Жить пустотой — великая наука. Не все умеют.
Сибирь никому не приходило в голову назвать райским местом. Может быть, именно поэтому она и сохранилась. Не в том смысле, что здесь решены все проблемы. Не решены. Но в Сибири еще есть места, где рожают здоровых детей, где не пробовали наркотики, где дышат чистым воздухом и стараются жить по совести, а не по расчету. Хотя бы пытаются.
Несколько лет назад на Алтае произошел интересный случай: мужику по прозвищу Клык отрубили топором бороду. Он обиделся и подал в суд. Там и выяснилось, как было дело. По Кату ни двигался снегоход, который угодил в полынью и стал проваливаться под лед. А Клык стоял на берегу, совсем рядом. Видел, но не помог. Побоялся. Человека и снегоход спасли, Клыка выловили и отрубили бороду. Дескать, борода отрастет, а память останется. Почему так поступили? Думаю, по инерции. Еще не привыкли, что за чужой бедой можно просто наблюдать с берега.
Вроде все сказано. Можно ставить точку. Но есть одна деталь, которая иначе расставляет акценты: мужики, устроившие самосуд, — коренные таежные жители, потомки староверов, а Клык из «ежиков» (так называют кое-где на Алтае людей, которые тянутся сюда из городов искать Шамбалу и духовного просветления, от слова «йог»). Разница между ними очевидна. Жители мегаполисов прагматичны. Они «чувствуют головой». В тайге с такой прагматичностью долго не протянешь.
Конечно, Сибирь очень разная. В ней все перемешалось: Академгородок, шаманы, осколки советских колхозов, походы Чингисхана, метро, древние цивилизации, староверы, легендарные путешественники, золото Колчака, буддийские дацаны, охотники. тайны Беловодья... Всего не перечислить. Иногда, чтобы попасть из эпохи в эпоху, достаточно проехать лишь пару километров.
И все же есть в этом замысловатом переплетении времен и культур нечто общее. Не зря же историки уловили любопытную закономерность: во время российских смут рано или поздно всплывает вопрос о Сибири.